Россия — Советский Союз, 1946–1991 гг. - Страница 127

127

4) сохранялся прежний принцип определения расхода материальных ресурсов на ценовой эквивалент валовой продукции. Чем выше были материальные затраты, тем больше было «законных» оснований для получения более высокой цены, что естественно вело к расточительству производственных ресурсов и росту розничных цен;

5) стимулирование выпуска сверхплановой продукции вызывало стремление самих предприятий к сознательному занижению государственных планов («производственный эгоизм»), поскольку их перевыполнение сулило им гораздо больше выгод, чем работа по напряженным хозяйственным планам;

6) ввиду подобной практики, которая была на руку не только предприятиям, но и их министерствам, в существующий хозяйственный механизм стал внедряться механизм инфляции и «плановой анархии» и т.д.

Вскоре позитивный потенциал хозяйственной реформы стал постепенно исчерпываться, и народное хозяйство страны возвращалось к традиционным источникам экономического роста за счет топливно-энергетического и военно-промышленного комплексов, в рамках которого находились до 80% всех станкостроительных и машиностроительных предприятий страны. Не принесли ожидаемых результатов и попытки внедрить в массовое производство наукоемких технологий, в частности, радиоэлектронику, информатику, вычислительную технику и биотехнологию. Структура советской экономики приобретала все более нерациональный и однобокий характер с традиционным уклоном в тяжелую индустрию и капитальное строительство. Однако это вовсе не означало, что сама модель советской экономики была ущербна сама по себе.

В постсоветский период появился целый ряд непримиримых критиков «косыгинской реформы», в частности, известные российские экономисты профессора Г.И. Ханин и В.Ю. Катасонов. Первый считал, что успехи этой реформы были «статистической иллюзией», а второй был убежден, что эта реформа сыграла самую пагубную роль в трансформации социалистической модели советской экономики, созданной И.В. Сталиным, в неонэповскую модель государственного капитализма, которая и привела, в конечном счете, к гибели самого СССР.

3. Социально-экономическое развитие СССР в 1970-х ― начале 1980-х гг.

Развитие советской экономики в это десятилетие проходило под знаком дальнейшей централизации управления, свертывания всех хозяйственных реформ и падения темпов роста всех основных социально-экономических показателей развития народного хозяйства страны. В новое брежневское десятилетие темпы роста советской экономики определялись планами девятой (1971—1975) и десятой (1976—1980) пятилеток, директивы которых были одобрены XXIV и XXV съездами КПСС, прошедших в 1971 г. и 1976 г. Планы этих пятилеток, как и раньше, намечали увеличение производства продукции и национального дохода страны, однако существенного ускорения темпов роста производства они уже не предполагали. Само снижение темпов объяснялось возрастающими масштабами производства, поскольку если в 1966—1970-х гг. 1% прироста национального дохода равнялся 1,9 млрд рублей, то уже в 1971—1975 гг. он должен был составлять 2,7 млрд рублей.

В годы девятой пятилетки удалось увеличить объемы промышленной продукции на 43%, а в десятой пятилетке — только на 24%. Та же картина наблюдалась и на аграрном фронте — производство сельскохозяйственной продукции в девятой пятилетке возросло на 13%, а в десятой пятилетке — только на 9%. Как и в предыдущие десятилетия, показатели пятилетних планов развития народного хозяйства страны вновь оказались невыполненными. План по увеличению валового объема промышленной и сельскохозяйственной продукции в 1971―1975 гг. был выполнен лишь на 91% и 68%, а в 1976―1980 гг. — только на 67% и 56%.

Все это не могло не вести к снижению среднегодовых темпов прироста ВВП. Если в годы восьмой пятилетки производство промышленной продукции ежегодно увеличивалось на 8,5%, в девятой — на 7,4%, то в десятой — только на 4,4%. Тот же процесс наблюдался и в производстве сельскохозяйственной продукции: в восьмой пятилетке ее ежегодный прирост составлял 3,8%, в девятой — 2,3%, а в десятой — только 1,7 %.

Основной упор в промышленном развитии страны в 1970―1980-х гг. был сделан на создание гигантских территориально-производственных комплексов (ТПК) в разных регионах страны. При этом главное внимание уделялось Западно-Сибирскому ТПК, в частности, Тюменскому региону, где были обнаружены огромные залежи углеводородов — нефти и природного газа. В 1969 г. ЦК КПСС и Совет Министров СССР приняли очередное совместное постановление «Об ускоренном развитии и освоении крупных нефтедобывающих и газодобывающих районов Западной Сибири» — Самотлора, Сургута, Уренгоя, Ямбурга и других знаменитых месторождений, куда были брошены огромные финансовые, технологические и трудовые ресурсы страны. В результате предпринятых мер только в 1970-х гг. добыча нефти в Западной Сибири выросла в 10 раз, а в начале 1980-х гг. здесь стало добываться более 10% мирового объема добычи всей нефти и природного газа.

В тот же период ускоренное развитие получила и добыча каменного угля и были созданы два крупнейших производственных комплекса по открытой добыче высококачественных коксующихся углей: в Казахстане — Павлодарско-Экибастузский топливно-энергетический комплекс и в Красноярском крае — Канско-Ачинский топливно-энергетический комплекс. Кроме того, на базе Усть-Илимской ГЭС был создан Братско-Усть-Илимский лесопромышленный комплекс, а на базе Саяно-Шушенской ГЭС — Саянский производственный комплекс по обработке цветных металлов. В целях активизации развития экономики Сибири и Дальнего Востока в 1974 г. совместным постановлением ЦК КПСС и Совета Министров СССР было возобновлено строительство Байкало-Амурской железнодорожной магистрали, возведение которой было прервано в годы войны.

127