Россия — Советский Союз, 1946–1991 гг. - Страница 165

165

После достижения кэмп-дэвидских соглашений в Багдаде на сессии совета Лиги арабских государств большинство его членов разорвало дипломатические отношения с Египтом и объявило ему бойкот, который продолжался в течение десяти лет. Крайне отрицательно к египетско-израильскому мирному договору отнесся и СССР, руководство которого осудило его как сепаратную сделку с израильской военщиной. Кроме того, Москва была обеспокоена новым охлаждением советско-египетских отношений, поскольку еще в марте 1976 г. Каир в одностороннем порядке денонсировал советско-египетский договор «О дружбе и сотрудничестве» и с января 1977 г. начал активно сворачивать советско-египетское сотрудничество в различных областях, в том числе в военной сфере. Характер советско-египетских отношений не изменился и после того, как экстремистская группировка «братьев-мусульман» в октябре 1981 г. во время проведения военного параде в Каире убила президент А. Садата, и к власти пришел вице-президент Хосни Мубарак, который сохранил прежний проамериканский внешнеполитический курс.

В своей ближневосточной политике Советский Союз отныне сделал ставку на президента Сирии Хафеза Асада, нового президента Ирака Саддама Хусейна и Организацию освобождения Палестины (ООП) во главе с Ясиром Арафатом. Кроме того, негласно Москва поддерживала и новый тегеранский режим, где после январской «революции» к власти пришел режим аятоллы Рухолла Хомейни.

13. Крах разрядки и «двойное решение» НАТО

Возросшая гибкость военных доктрин и военно-технические достижения конца 1970-х гг. предопределили возрастание интереса американских стратегов к идее «управляемых конфликтов» и «ограниченных войн» в соответствии с новой доктриной «контрсилы». Хотя советские аналитики и эксперты военно-политического профиля признавали обоснованность логики «взаимно гарантированного уничтожения» и доктрины «контрсилы», официально в СССР эти идеи отвергались. Советская военная доктрина не была официально оглашена, а по смыслу официальных высказываний политиков и военных можно было предполагать, что Советский Союз рассчитывает на победу в гипотетическом ядерном конфликте и считает ее в принципе возможной.

В начале 1977 г., сразу после прихода администрации Дж. Картера, в Вашингтоне приобрела популярность идея «окна уязвимости», высказанная известным американским аналитиком П. Нитце, в соответствии с которой Советский Союз обладал превосходством над Соединенными Штатами, и поэтому последним требовалось немедленно принять решительные меры для увеличения способности США осуществлять устрашение Советского Союза. В такой обстановке американский Конгресс принял резолюцию, в соответствии с которой администрация Дж. Картера была обязана при заключении новых соглашений с СССР по контролю над вооружениями добиваться численного равенства всех показателей этих ограничений. Это решение поддержали и американские военные, хотя они вполне сознавали всю его абсурдность с точки зрения доктрины «взаимно гарантированного уничтожения». Логика Пентагона была проста: неравенство количественных показателей в тексте соглашений могло создать у публики впечатление превосходства СССР над США и вызвать нежелательные политические последствия для самой американской администрации.

Несмотря на все трудности советско-американских переговоров, выработать компромисс все же удалось, и в июне 1979 г. в Вене после пятилетнего перерыва состоялся новый советско-американский саммит на высшем уровне, на который прибыли Л.И. Брежнев и Дж. Картер. В ходе этой встречи был подписан советско-американский договор «Об ограничении стратегических вооружений» («ОСВ-2»), который установил равные предельные уровни средств доставки ядерного оружия. Каждая сторона могла иметь не более 2400 единиц всех трех типов пусковых установок и средств доставки ядерного оружия — МБР, БРПЛ и ТБ, при этом каждая сторона имела право самостоятельно установить численность носителей каждого типа в пределах этой установленной суммы. Кроме того, было согласовано, что к январю 1981 г. общая численность пусковых установок и средств доставки ядерного оружия будет уменьшена до 2250 единиц, а в пределах этих лимитов каждой стороне разрешалось иметь не более 1320 ракет с разделяющейся головной частью (РГЧ). Также обе стороны договорились не увеличивать число боеголовок на имеющихся у них на вооружении типах ракет, что означало согласие США и СССР прекратить гонку вооружений в области производства новых видов РГЧ. Одновременно с этим договором был подписан протокол о запрещении развертывания крылатых ракет наземного и морского базирования с радиусом действия свыше 600 км и установлен запрет на создание мобильных пусковых установок МБР.

Тем временем СССР разместил на европейской части страны новые ракеты среднего радиуса действия, которые на Западе получили название «СС-20», или «Сатана». В самой Москве этот шаг рассматривали как традиционную плановую замену устаревших ракет соответствующего типа «СС-4» и «СС-5». Основной целью советской стороны было нейтрализовать возможную ядерную угрозу, которую могла представлять для СССР американская система передового базирования, в которую входили все ракеты, размещенные на их бомбардировщиках и подводных лодках, дислоцированных в Западной Европе и у побережья СССР. Теоретически эти вооружения считались «оружием театра боевых действий», т.е. оружием «достратегического уровня», но реально эти ракеты могли достигать любой точки европейской части территории СССР, поэтому де-факто они, конечно, представляли «стратегическую угрозу» для него. Помимо американской системы передового базирования, потенциальную угрозу для СССР могли представлять «независимые» военные потенциалы Франции и Великобритании, которые не были предметом советско-американских переговоров, хотя советское руководство считало, что их тоже следует принимать в расчет при оценке соотношения сил между СССР и Западом.

165